Так почему мы любим сладкое?
Порой берем его украдкою.
Конфеты, тортик, шоколадки,
Губы любимой очень сладки.
Сегодня сладкого чуть-чуть
И вроде правильный наш путь.
Чем дальше в лес, тем больше дров,
Не можем скинуть мы оков,
Сладких оков, что нас зажали,
Недавно мы в руках держали
Одну конфетку, ту-одну
И неуспели мы моргнуть,
Море конфет и стали жирными,
От девочек вдруг обессилили.
Или вино-Иисус ведь пил,
Ученикам Своим налил.
И я налью, еще хочу,
Ведь этот груз мне по плечу.
Как много сладости в вине,
Залился им-и ... ты на дне
А плоть кричит-давай мне сладкое,
Не очень жизнь вокруг ведь гладкая.
Дальше трава хоть не расти,
Блаженство ты не пропусти.
Схватил блаженства здесь венец,
Но будет страшным там конец.
Муки в огне, озере серы,
Мы боли вроде не хотели.
Путы греха за горло взяли
И намертво в угол загнали.
Будь на чеку, всю жизнь на страже,
Ты грех гони из мыслей даже.
Будь со Христом, Его любовью,
Омой себя Святою Кровью.
За слово Библии держись,
Счастливой будет твоя жизнь.
Комментарий автора: Сладкое, в данном стихотворении, это то, от чего человек получает удовольствие. Это может быть: воровство, подлость и пр. и пр. Поэтому надо все соизмерять со Словом из Библии.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
